Очарование её глаз - Страница 17

Он пытался остановить Доминик, давая понять, что она знает не все. В глубине души у нее были подозрения, но сомнения в собственной полноценности ослепили ее.

— Доминик! — (Она повернулась к мужу. Его губы побелели. Он выглядел больным.) — Я хочу, чтобы ты связалась с доктором Джозефсоном.

Так и есть! Андреас зациклился на мысли, что они совершили преступление, не воспользовавшись противозачаточными средствами.

— У меня есть его телефон. — Доминик вынула из сумки маленькую записную книжку. — Сейчас в Нью-Йорке утро. Возможно, он еще дома или на обходе в больнице. Попытаюсь найти его.

Она опустилась на кушетку и сначала позвонила в кабинет. Секретарь сказала, что все передаст врачу.

— Он позвонит нам.

Желая успокоить Андреаса, Доминик поднялась и, подойдя к нему, взяла за руки.

— Тебе станет легче, если я скажу, что этой ночью едва ли могла забеременеть? — (Муж заметно расслабился.) — Пойми меня правильно, Андреас. Я хочу ребенка. Твоего ребенка. Но я попросила тебя об испытательном сроке, чтобы проверить, сможем ли мы возродить наш брак. Пока мы не будем уверены в его прочности, нельзя заводить ребенка.

Его пальцы впились в плечи Доминик.

— Ты права. Вчера ночью я...

Она прервала Андреаса, поцеловав его:

— Это была самая восхитительная ночь в моей жизни. Только так должно быть, когда двое любят друг друга. Не надо жалеть ни о чем.

— Доминик...

Андреас завладел ее губами, но она чувствовала, что его страхи не развеялись.

Когда он, подхватив жену на руки, направился в спальню, зазвонил телефон.

— Наверное, доктор Джозефсон, — сказала она.

Держа ее на коленях, Андреас опустился на кушетку. Доминик взяла трубку. Это действительно был врач.

— Здравствуй, Доминик. Секретарь сказала, что тебе нужно срочно поговорить со мной. В чем дело?

— Мой муж хочет, чтобы вы ответили на несколько вопросов. У вас есть время?

— Передай ему трубку.

Разговор продолжался так долго, что Доминик соскользнула с коленей Андреаса и отправилась в кухню за напитками.

Что бы ни сказал доктор Джозефсон, Андреас явно испытал облегчение. Его красивое лицо оживилось, исчез загнанный взгляд.

Доминик открыла и протянула ему бутылку холодного лимонада. Андреас выпил ее залпом.

— Вкусно, — произнес он, пристально глядя на жену.

— Я подумала, что нам это не помешает.

— Мне нравится твое платье. Расцветка идеально гармонирует с цветом лица и волосами.

— Оно совсем простое.

— Потрясающее.

— Спасибо.

— Пол сказал, что ты прилетела в Грецию без багажа.

— Я купила кое-что на острове.

— Всего несколько вещей, — сухо заметил Андреас.

Она поняла, к чему он клонит, и едва не сказала, что собирается попросить родителей прислать ее одежду.

Доминик никогда не позволяла Андреасу сопровождать ее в походах по магазинам. Однажды она возвратила, не примерив, платье, которое он купил ей. Тогда она предпочитала скрывать худую фигуру и тонкие руки.

Муж любил проявлять щедрость, но Доминик лишила его возможности делать ей подарки. Удивительно, что он терпел ее так долго!

— Тебе нужно ехать в офис? — поинтересовалась она.

— Нет.

— Тогда давай отправимся за покупками в Колонаки.

Это был фешенебельный район в центре Афин, где располагались дорогие бутики, художественные галереи и роскошные рестораны. Она знала, что Андреас всегда мечтал повести ее туда. У него загорелись глаза:

— Заодно поедим там.

— Но прежде я хочу, чтобы ты помог мне выбрать туалеты.

По взгляду Андреаса Доминик поняла, что предложение ему понравилось. После разговора с врачом его тревога стихла. По крайней мере, на время.

Через два часа было решено, что выбранные ими платья, костюмы, юбки, жакеты и обувь доставят на следующий день. Никогда Доминик не занималась покупками с таким удовольствием.

Участие мужа в ее жизни было внове для нее, и она намеревалась закрепить эту традицию. А еще нужно наладить отношения с его родителями.

За едой она упомянула о них.

— Я знаю, что ты очень занят, но, быть может, мы сможем как-нибудь пригласить твоих родителей на ужин?

Андреас замер, и Доминик поняла, что удивила его.

— В пятницу у меня свободный вечер. Я позвоню им и договорюсь.

— Это было бы чудесно. Я хочу лучше узнать их. Когда ты познакомил нас, они еще не пришли в себя после смерти Марис, но мне следовало приложить больше усилий, чтобы сблизиться с ними. Беда в том, что я никак не могла выбрать подходящее время.

— Его вовсе не было.

Андреас сказал правду. Угроза суда мешала ей думать о чем-то другом.

Доминик посмотрела ему в глаза:

— Ты думаешь, они придут?

— Конечно.

— Даже если считают, что я — лишь видимость жены?

— Ты ошибаешься, — заявил Андреас непререкаемым тоном, какой он обычно использовал для деловых разговоров по телефону.

Доминик не удержалась от грустной улыбки.

— Так думают все родители, когда кто-нибудь причиняет боль их ребенку. Я не поддержала тебя на суде, следовательно, предала тебя, и в результате их тоже. Мне бы надо загладить свою вину.

Она инстинктивно чувствовала, что их брак не будет счастливым, если отец и мать Андреаса не примут ее.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Больше всего на свете. Мои мать и отец очень тепло относятся к тебе. Надеюсь, когда-нибудь твои родители тоже полюбят меня.

В ответ он поджал губы:

— Если ты хочешь сказать, что обвинение в супружеской неверности не изменило мнения мистера и миссис Эйнсли обо мне, я тебе не поверю.